Выставки

Наль Подольский «Укрощение красок»

Произведения искусства живут собственной жизнью, и вот нынче полотна трёх замечательных художников прибыли из Америки, Израиля и Канады, чтобы встретиться друг с другом на выставке «С любовью в Россию...» в галерее «Пикник» и порадовать петербургского зрителя звонкими красками и ярким живописным темпераментом.

У этих полотен зритель испытывает острое ощущение, что всё видимое глазом – лишь фасад, внешняя оболочка, сквозь которую может проникнуть только кисть живописца. Картины выставки, обладая неотразимой цветовой активностью, увлекают не только просвещённых ценителей живописи, но и завораживают глаз даже неискушённого зрителя. Отличаясь метафизической наполненностью, эти полотна, тем не менее, способны нести и чисто декоративные функции, они могут украсить любой интерьер и наполнить его своей энергетикой. Все картины отчётливо жизнерадостны, они излучают исключительно положительные эмоции.

Но взгляд на устройство мира у каждого из художников свой.
Для Натана Брутского основа всего сущего – энергия, носителями которой являются форма и цвет.
Юрий Тремлер видит мир как совокупность материальных объектов, он любит предмет, как таковой.
А для Михаила Розенвайна мир – прежде всего оптическое явление.

Полотна Натана Брутского – мощные излучатели энергии, многие его картины кажутся раскалёнными, о них можно обжечься. Первейший инструмент в его арсенале – форма. Ещё древние египтяне знали энергетическую силу формы – вспомните хотя бы пирамиды. Ныне излучение форм широко исследовано и классифицировано. Брутский использует исключительно энергоизлучающие формы и линии. Умиротворяющих сферических поверхностей вы у него не найдете. Его линии – параболы и гиперболы. У него в натюрмортах нет ни круглых чашек или блюдец, ни прямоугольных книг – все они оконтурены гиперболами и имеют заостренные углы-излучатели. Его любимая объёмная форма – асимметричные конусообразные тела, у которых вместо прямой линии образующей служит гипербола. Брутский довёл эти формы до такой степени универсальности, что приходится признать – ему удалось создать, хотя и причудливую, но свою собственную пластическую концепцию. Это удавалось немногим художникам. Гиперболические формы Брутского необычайно экспрессивны. У его полотен вдруг неожиданно приходишь к мысли, что изысканные и совершенные антропоморфные фигуры, составленные из гиперболоидных конусов, - не что иное, как идеализированный проект человеческой популяции.
В универсальности формы – космический элемент творчества Брутского. Но в живописи энергия формы многократно усиливается при её насыщении цветом, и Брутский этим эффектом пользуется по максимуму. Он выпускает на волю краски, как табун диких мустангов, и на глазах у зрителя их укрощает – то есть подчиняет форме. В условиях энергетически насыщенного пространства он может позволить себе отчаянно яркие и звонкие краски, удерживая их, словно укротитель, в повиновении и равновесии.
Глядя на любую картину Брутского, попытайтесь ответить на вопрос: сколько весят изображённые там предметы? И вот парадокс – их тяжесть почувствовать невозможно, но в то же время нельзя сказать, что они невесомы. Потому что, по сути, Натан Брутский изображает не материю, а энергию.
От полотен Брутского трудно отойти. Зритель будто присутствует при накачке мощнейшего лазера – кажется, вот-вот полыхнёт ослепительный рубиновый луч и разорвёт на части Вселенную. К счастью, этого не происходит, ибо увидеть такое и остаться в живых человек не может.
Картины Брутского заражают зрителя своей энергией и побуждают к активной деятельности.

А вот Юрия Тремлера занимает именно материальная сущность всего видимого. Он с огромной любовью, даже с нежностью, относится к предметному миру. Около его картин зритель чувствует себя комфортно, ибо они удостоверяют красоту, доброжелательность и надёжность нашей реальности. Композиция его работ прочна и ритмична, можно сказать – архитектурна. Многие полотна Тремлера могли бы служить основой монументальных росписей. Его палитра содержит яркие краски, но при этом он пользуется исключительно тёплыми тонами цветовой гаммы. В его мире человеку уютно.
Сюжеты Тремлера взяты из повседневной жизни. Вот, к примеру, люди за стойкой бара – мы с удивлением замечаем, что они отнюдь не ведут себя, как вздумается. Каждый персонаж занимает строго предписанное место в предписанной позе, словно принимая участие в некоем ритуале, можно даже сказать – в храмовом действе. Тремлер нигде не прописывает лица людей, дабы они не привносили в торжественный ритуал свою мимику и личные страсти. Так называемые неодушевленные предметы также принимают участие в ритуале. Все предметы у Тремлера – живые, достаточно взглянуть хотя бы на «Отдых в голубых тонах». Сакрализация обыденной жизни неизбежно наводит на мысли о Шагале. Прямой апелляции к нему у Тремлеранет, разве что достаточно отдалённые аллюзии в таких работах, как «Фантазии» или «Коктейль на двоих». А метафизическое родство есть. Отсюда – еле заметная лёгкая грусть, поначалу кажущаяся странной в таком сугубо позитивном искусстве.

Мир Михаила Розенвайна красочен и невесом, ибо он, прежде всего, - оптическое явление. Художник изображает ровно то, что видит его глаз, а видит он исключительно праздник света и цвета. Слово «импрессионизм» обойти здесь невозможно. Но в рамках импрессионистского видения реальности Розенвайн обнаруживает очевидную самостоятельность. Впечатляет его специфическая концепция работы со светом. Свет для него – не средство расстановки акцентов, а самостоятельная животворящая стихия, наряду с цветом. Свет у Розенвайна принимает равноправное участие в построении общего живописного целого и может становиться даже объектом изображения, что придаёт картинам особую праздничную лёгкость. Человеческие фигуры Розенвайн располагает в танцевальном ритме, усиленном ритмикой света и цвета, и во всех его полотнах явственно звучит музыка. Пообщавшись с картинами Розенвайна, мы уносим с собой ощущение праздника.

Наль Подольский

Каталог выставки: http://artholdingtn.ru/f/s_lyubovyu_v_rossiyu.pdf